Медиация пар: применение семейной медиации в конфликтах брачных партнеров

Г-жа А. звонит в службу семейной медиации, чтобы договориться о встрече с семейным медиатором для нее и ее супруга: «У нас проблемы в общении, и мы регулярно спорим о пустяках, но мы любим друг друга и хотим оставаться вместе … наши друзья, которые проходили процедуру медиации, посоветовали нам позвонить вам … мой муж согласен приехать».

Или г-н Б. звонит: «Мой психотерапевт посоветовал мне пройти семейную медиацию с женой, чтобы улучшить наше общение; он думает, что я не могу сказать ей о том, что для меня важно …».

Вот уже несколько лет в мой офис медиации обращаются семейные пары, находящиеся в кризисной ситуации, которые хотят провести семейную медиацию и которые не рассматривают априори ни расставание, ни терапию пары. Неожиданно я начала принимать такие пары, применяя роль семейного медиатора, правила, процесс, инструменты, этику семейной медиации, чтобы поддержать пару в переходный период, в котором они оказались. Кроме того, я все больше и больше слышу от своих коллег семейных медиаторов, что они также оказались в подобной ситуации. Такая работа с брачными партнерами соответствует потребностям пары.

Более того, как часто мы слышим в семейной медиации при расставании и разводах: «Ах! Если бы мы раньше знали, как разговаривать друг с другом, мы бы не стали разводиться…».

В настоящее время области применения семейной медиации становятся все более разнообразными: от развода/раздельного проживания, которые до сих пор представляют собой большинство обращений, до медиации между поколениями, медиации по наследственным спорам, семейной медиации в трансграничных спорах/международной медиации, медиации по защите детей, семейный бизнес и т. д. Будет ли следующей областью применения супружеская медиация/медиация пар?

Если мы посмотрим на историю семейной медиации и других форм психосоциальной поддержки, очевидно, что семейная медиация в наших странах появилась спустя 10–15 лет после ее возникновения в Северной Америке. При этом медиация пар существует в Соединенных Штатах Америки немного больше десяти лет под названием «супружеская медиация». Кажется это Джон А. Фиск[1], юрист и медиатор, впервые употребил этот термин в 1997 году. Интересным является тот факт, что супружескую медиацию впервые начали применять медиаторы – юристы, помогающие супругам заключить «брачные договора», касающиеся финансовых вопросов. Затем семейные медиаторы, пришедшие из психосоциальной сферы, продолжили ее развитие. Таким образом, супружеская медиация, как и другие виды медиации, имеет различные направления: от нахождения и подписания соглашения по спорным вопросам между супругами до трансформации их взаимодействия[2] и общения в паре. Медиация пар сегодня также применяется в Северной Америке, где в середине 1980-х была лишь семейная медиация при разводе/раздельном проживании[3].

Все эти исследования подтверждают, что я также стремлюсь предоставлять данную услугу семейной медиации супружеским парам или брачным партнерам, у которых возникает запрос в семейной медиации на сохранение отношений.

В этой статье я представлю несколько случаев для описания практики семейной медиации пар. Всем парам была предложена модель супружеской медиации. В конце статьи с помощью анкет обратной связи, которая выдавалась парам, участвовавшим в медиации, проанализируем мотивацию людей войти в процесс медиации вместо участия в процессе семейного консультирования или семейной терапии, а также с их точки зрения полученный результат, включая обучающий эффект. Приведенные ситуации описывают различные спорные вопросы брачных партнеров.

Пары принимали участие в семейной медиации для:

• принятия решения или урегулирования спора по конкретному вопросу;
• управления повторяющимися конфликтами и изменения формы коммуникации, которая стала разрушительной.

Чаще всего эти пары хотят оставаться вместе, и в то же время им трудно общаться, не вступая в повторяющиеся словесные поединки.

Супружеская медиация: пространство для принятия решений

По классике так исторически сложилось, семейная медиация используется как пространство помощи паре найти взаимоприемлемое решение или договориться о расставании. А также, кроме вопросов раздельного проживания или развода процесс семейной медиации может использоваться парой для поиска вариантов решений в других конфликтах брачных партнеров. Мы рассмотрим две ситуации, где применялась процедура супружеской медиации: с парой, которая недавно узнала, что женщина была беременна третьим ребенком и пара хотела принять решение оставить ребенка или прервать беременность. Во второй ситуации паре нужно было принять решение жить вместе или нет, зная, что у каждого партнера уже есть по трое детей от предыдущего брака; одним словом, хотели ли бы они «воссоздать» семью?

Ситуация первая: помощь в принятии решения по поводу прерывания беременности.

Семейный врач направил Мартину и Бориса к семейному медиатору. В семье есть две дочери 8 и 6 лет, и сейчас Мартина беременна третьим ребенком. Мартина взяла телефон, чтобы записаться ко мне на прием. Очень кратко она объяснила мне в чем их запрос. Я уточнила, согласен ли ее муж на участие в медиации. Несмотря на то, что она ответила мне утвердительно, я попросила, чтобы ее муж созвонился со мной и подтвердил свое участие самостоятельно. Это я сделала для того, чтобы еще до того, как мы войдем в процесс медиации, продемонстрировать каждому партнеру свою нейтральную и беспристрастную позицию.[4]

Я поприветствовала их на нашей общей встрече и после вступления попросила уточнить их запрос. Мартина хочет оставить ребенка; Борис хочет, чтобы она сделала аборт. Они не могут принять решение и понимают, что его нужно принять быстро, так как Мартина на втором месяце беременности. Они начинали спорить, как только поднимали эту тему, поэтому теперь они молчат и «дело не продвигается вперед».

Я объяснила им, как я могу быть им полезна, что я могу поддержать их в конструктивном обсуждении этого вопроса, чтобы они действительно совместно приняли обоснованное решение, учитывающее потребности каждого. А также о том, что я готова поддерживать их обоих, не давая советов и соблюдая конфиденциальность.

Они, в свою очередь, стремятся говорить правду, не обвинять друг друга и стараются выслушивать друг друга до конца.

После того как стороны договорились о правилах работы и подтвердили свой запрос на медиацию, мы перешли к исследованию ситуации.

В таких ситуациях я в основном использую проблемно-ориентированный подход работы.[5] Я помогаю паре перейти от противоположных позиций к их потребностям, чтобы супруги смогли принять решение, которое имеет смысл для них обоих, каким бы оно ни было. Для этого, в соответствии с принципами этого подхода, я спрашиваю об их восприятии ситуации, об их ценностях касательно семьи и пары, об их переживаниях,  об их супружеских отношениях, и, наконец, об их личных и общих желаниях и потребностях в этой конфликтной ситуации. И я спокойно возвращаю слова каждого, чтобы их смог услышать партнер.

Не вдаваясь в подробности, я резюмирую основное из услышанного:

• Они оба опечалены этим разногласием и чувствуют себя беспомощными: эти переживания помогают им объединиться в отличие от позиций, которые их разъединяли.
• Их отношения очень важны для них обоих, и они немного отдалились после рождения дочерей. Борис смог выразить свое чувство отстраненности, а Мартина переживала брошенность в исполнении родительских обязанностей. Важно заметить, что поначалу звучали упреки в адрес друг друга, но вместо этого я предлагала им выразить свои чувства.
• Мартина высказала свое желание иметь большую семью и в то же время она нуждалась в поддержке Бориса в исполнении родительских обязанностей. К тому же она не хочет делать аборт, чтобы потом «не винить себя за это всю свою жизнь».
• Борис выразил желание иметь мальчика. Ему нужно заниматься спортом, жена и дочери не хотят с ним тренироваться, поэтому он сам себе не может этого позволить. В его культуре мальчик важен в семье. Если бы он был уверен, что это мальчик, он бы не сомневался. Он боится опять разочароваться, будучи плохим отцом, если окажется что это девочка.
• Оба боятся того, что если каждый из них не поддержит позицию другого, то потом в кризисные моменты его будут упрекать за это решение. Этот страх помогает им осознать, что для них обоих важно, чтобы решение было принято сообща.

Мартине и Борису понадобились две встречи, чтобы они приняли решение оставить ребенка. Самого по себе этого решения недостаточно, я содействую тому, чтобы они взяли на себя обязательства, которые помогут избежать напряженности между ними в будущем. Для этого мы возвращаемся к потребностям каждого: Борису важно быть включенным в процесс воспитания и в то же время заниматься спортом, который он любит; Мартине важна поддержка в исполнении родительских обязанностей. Мартина пообещала дать Борису больше пространства для занятий спортом и регулярно рассказывать ему о том периоде жизни детей, когда он на работе. Борис пообещал больше помогать Мартине с повседневными делами, включая купание детей и укладывание их спать, и не винить ее, если родится девочка. Они не видели необходимости подписывать соглашение о договоренностях.

Мы совместно подвели итоги медиации. Я выразила им благодарность за их усилия услышать друг друга и их совместную работу над проблемой. После принятия решения они оба успокоились. Мартина больше не боялась возможных упреков Бориса. И «вишенка на торте»: приобретение навыка коммуникации при возникновении разногласий. Они проговорили о важности выслушивания друг друга до конца, вместо быстрого реагирования, и выражении своих переживаний, вместо бесполезных и разрушительных обвинений.

Пожелала им удачи… Когда они вышли из моего офиса, я почувствовала удовлетворение от того, что они были более уверенными и сплоченными, чем когда я встретилась с ними впервые две недели назад. Кстати, примерно год спустя я столкнулась с ними на улице; младенец в коляске был маленькой девочкой. Мы обменялись короткими фразами, и они еще раз высказали удовлетворенность от проделанной работы. Что меня больше всего трогает в этой ситуации, так это превентивные меры сохранения семьи, в которых мы можем участвовать.

Ситуация вторая: помощь в принятии решения о совместном проживании

Бернар ранее участвовал в семейной медиации со своей бывшей супругой в другом центре по вопросам расставания и совместного воспитания детей. Теперь его обращение к семейному медиатору касалось необходимости принять решение о совместном проживании со своей «подругой» Кристиной, у которой также есть трое своих детей. Ему нужно было «подвести итоги и решить, стоит ли снова жить в паре». Кристина, которая задавалась тем же вопросом, также желает принять участие в семейной медиации.

Я получила согласие обоих партнеров и использовала тот же подход в медиации, что и в предыдущей ситуации. Этот процесс медиации проходил в два этапа. Первые три встречи мы провели в течение месяца, четвертая встреча была спустя несколько месяцев.

Их запрос на медиацию: «выложить все карты на стол», чтобы принять осознанное решение. У Бернарда совместная опека над детьми и каждые две недели его трое детей проживают с ним, трое детей Кристины проживают с ней и каждые вторые выходные проводят с их отцом.

В те недели, когда Бернард без детей, он примерно дважды в неделю проводит вечер и ночь у Кристины тогда, «когда он пожелает» — с горечью говорит Кристина. А в те недели, когда его дети проживают с ним, Кристина приезжает к нему со своими детьми два-три раза в неделю тогда, «когда это устраивает Бернарда«.

Такая ситуация устраивает Бернарда, но совсем не подходит Кристине, которая не чувствует себя как дома, когда она у Бернарда, также чувствуют себя и ее дети. Она ощущает «недружелюбность» со стороны детей Бернарда по отношению к себе и ее детям и «управление» ими. У нее впечатление, что желание Бернарда превыше всего. Более того, двое мальчиков вообще не ладят между собой.

В этой ситуации экограмма помогает паре понять сложность ситуации и визуализировать место каждого из них. Экограмма также используется медиатором для запоминания всех имен и связей

Благодаря такой семейной карте у Кристины и Бернарда была возможность понять объективную сложность своей задачи. Как достичь того, чтобы эта молодая супружеская пара оказалась в центре уже устоявшихся детско-родительских связей, и в тоже время сохранить свое место со-родителя?

Проблемно-ориентированный подход в медиации позволят выделить потребности каждого:

• Кристине необходимо создать супружеское «мы», взаимное доверие и исполнение обязательств со стороны Бернарда. Она страдает от того, что Бернард никогда не знает заранее, смогут ли они увидеться или нет.
• Бернарду нужны гармоничные отношения. В то же время он боится повторить опыт прошлых отношений, в которых он не позволял себе выражать свою потребность в свободе (походы и путешествия в одиночку).
• Их общие потребности — найти баланс между временем, проведенным вместе, и временем, где есть возможность побыть одному или со своими детьми, при этом у них разные представления об этом, а также построить совместные проекты.

Очень быстро они понимают, что проблема их ситуации в том, что их две потребности-антагонисты: потребность Кристины создать «нас» и потребность в свободе для Бернарда. Они понимают, что чем дольше Бернард будет боятся повторить свои прошлые отношения, тем больше времени ему понадобится и тем больнее Кристине, которая чувствует себя «брошенной». Ей необходима уверенность в этих отношениях. Когда Бернард говорит, что хочет побыть сам, Кристина думает, что он не хочет ее видеть, и когда Кристина говорит, что хочет видеть Бернарда чаще, он думает, что она хочет быть с ним все время и что он снова потеряет свободу. Я возвращаю им схему их взаимоотношений, не давая никаких интерпретаций. Эта система является самоподдерживающейся и становится тем, что я называю метафорой «чертов круг», из которого они не знают, как выбраться. Я рисую его на флипчарте, чтобы ссылаться на него, как только они провоцируют ситуацию, в которой эта схема вступает в силу, и таким образом, помогая им обнаружить это, пытаться выходить из круга.

Если ситуация устраивала Бернарда и так, то она становилась невыносимой для Кристины до такой степени, что она думала о прекращении отношений.

К концу третьей общей встречи они были довольны тем, что поняли свою схему взаимодействия, научились «говорить о том, что чувствуют», и особенно, оценили важность не интерпретировать слова другого. Они практиковались между встречами в медиации. Между тем они были немного разочарованы тем, что не пришли к «окончательному» решению, сказал Бернард… «Ничего не бывает окончательным», ответила я.

Они приняли решение поставить в приоритете их супружеские отношения над детско-родительскими. Они будут чаще видеться наедине. Кристина с детьми будет приходить к Бернарду только один раз в неделю во вторник вечером, и они об этом заранее предупредят своих детей. Им потребуется некоторое время, чтобы съехаться для совместного проживания. Сокращение частоты посещений было ответом на желание Бернарда иметь время побыть одному, а согласованные дни встреч давали Кристине ощущение стабильности.

Через четыре месяца они снова пришли на общую встречу. Ситуация изменилась. Кристине удавалось считаться с потребностью Бернарда в свободе, не переживая, что он не хочет ее видеть, а Бернарду удавалось учитывать потребность Кристины «создать пару», не считая, что она требует слияния. Они сошлись на том, что их дети согласятся с тем решением, которое они сами примут. Они решили жить вместе, но у них возникла необходимость обсудить некоторые моменты «во избежание пробуксовки». Поскольку дом Бернарда достаточно большой для всех, именно туда они решили переехать.

Новые переговоры начались по вопросу «как жить вместе в гармонии». Для Кристины важно чувствовать себя там как дома и быть самой собой в этом пространстве. Бернард сказал, что ему нужна свобода и боязнь «рутины» не изменилась, хотя он очень доволен идеей создать отношения с Кристиной.

Они пришли к решению о дате переезда, планировке комнат, чтобы дети Кристины чувствовали себя как дома. Они полностью переделают свою комнату, в которой Бернард жил со своей бывшей женой. Бернард «будет выполнять» все семейные дела, о которых попросит Кристина. По просьбе Бернарда они будут планировать время ему побыть одному и время, которое они будут проводить с собственными детьми.

И снова они уходят безмятежными, при этом понимая, что это не конец и им еще предстоит много работы над форматом своей коммуникации, когда нарушаются потребности поведением партнера, так как у каждого свой путь развития. Также, я здесь об этом не упомянула, некоторые части дискуссии касались вопросов их родительских и приемно-родительских ролей.

Через восемь месяцев я получила от них сообщение:[1]

«Январь пролетел относительно быстро для нас с Кристиной. Мы поженились 23 января…, и мы очень рады сообщить вам об этом, уже прошло много времени с тех пор, как мы хотели найти время и написать вам о нашей жизни…

Все идет к лучшему. С тех пор, как мы начали жить вместе, проблемы в отношениях между моими и детьми Кристины исчезли в одночасье. Настолько, что Ф. и Л., которые нас больше всего беспокоили, теперь очень много времени проводят вместе отдельно от семьи. Мои тревоги по поводу быта на этом новом этапе полностью исчезли. Наши отношения с каждым днем становятся крепче, мы с пониманием относимся к нашим отличиям и стараемся быть внимательными к просьбам друг друга. Но прежде всего, мы чувствуем прочный фундамент в наших отношениях. Несомненно, наша задача – быть бдительными, чтобы сохранить эту гармонию. Еще раз благодарим вас за совместную работу.

Кристина и Бернард

PS: Вы найдете в приложении фотографию, сделанную в день нашей свадьбы со всеми нашими детьми».

Это сообщение говорит само за себя: медиация помогла создать прочные отношения, предотвратить конфликты и помочь паре научиться их разрешать. То есть в пространстве семейной медиации происходит процесс научения, где помощь медиатора может быть не только для «расставания» пары, но и для «соединения»!

Медиация пар: пространство для урегулирования конфликтов и обучения конструктивной коммуникации пары.

Энни обратилась за советом к своему психотерапевту, поскольку в последнее время ей сложно спокойно общаться со своим мужем Оливером, и он порекомендовал обратиться к медиатору. Я уточнила у нее, хотела бы она прийти на первую встречу одна или со своим мужем. Она ответила, что они хотят приехать вместе. Поэтому я поступила так же, как и в других подобных ситуациях и попросила Оливера мне позвонить. Если бы они захотели в начале прийти по отдельности, мы бы так и сделали.

Нашу встречу начала так же, как и с теми парами, которые хотят расстаться.

Представление сторон: Энни, 38 лет; она инженер с тяжелым графиком работы. Оливер, 36 лет; он авиадиспетчер, у него ненормированный рабочий день и много свободного времени. У них двое детей: Алиса, 4 года, и Люси, 1 год.

Я уточнила, что привело их в медиацию:

«Мы больше не можем обсуждать даже самые банальные вопросы без споров», — ответила Энни, обратившаяся за услугой медиации. Оливер сказал, что у него тот же вопрос, а также то, что Энни «всегда всем недовольна».

Я проговорила правила работы, о которых выше упоминала. И прояснила свою роль:

«Я здесь, чтобы поддержать вас в конструктивном обсуждении всех важных для вас вопросов и помочь вам найти наилучшие решения для вас и всей семьи. Очень часто проблема кроется в формате нашей коммуникации. В процессе работы я смогу вам помочь обнаружить, где нарушается коммуникация в вашей паре«.

В данной ситуации мне показалось уместным сообщить им об исследованиях отношений брачных партнеров, в частности, которые проводил Готтман[2]. Готманн обнаружил, что «отсутствие споров» не является признаком здоровых отношений в паре. С другой стороны, он говорит о важности прояснения стратегий поведения партнеров в конфликте (компромисс, избегание, принуждение). И это может быть одной из задач в супружеской медиации, если у пары есть такой запрос – определить способ конструктивной коммуникации при разногласиях.

Энни и Оливер определили темы для обсуждения в медиации. Я записала их на флипчарте под экограммой. Они бы хотели лучше понимать друг друга, и понять потребности каждого. Энни особо хотела поговорить о «разделении заданий по дому и детям», а Оливер хотел увидеть, как они смогут «найти момент, где возможно спокойно общаться». Я понимаю, насколько сложно совмещать супружескую, профессиональную и семейную жизнь, особенно когда в семье есть маленькие дети. Я использую экограмму, чтобы указать Энни на ее обращение к Оливеру как к отцу и Оливеру на его обращение к Энни как к жене.

В таких ситуациях, где есть сложности в коммуникации, я работаю в основном в трансформативном подходе[3], то есть стараюсь поддерживать людей в конструктивном обсуждении, используя любую возможность для расширения личных возможностей и взаимного признания. Это не исключает обсуждение конкретных вопросов, по которым нужно найти решение. В действительности это и есть одна из особенностей любого процесса медиации — поиск конкретных решений.

Я спросила Энни и Оливера, что для них самое сложное в их нынешней ситуации. Оливер ответил, что ему неприятна агрессивность Энни. Энни сказала, что ей неприятно то, что Оливеру важнее то, что говорят его родители ему, чем то, что она ему говорит; ей также больно от того, что Оливер унижает ее в присутствии других из-за того, что она мало ухаживает за собой.

Я даю им возможность обсудить какой-то вопрос, наблюдая за их эмоциями и противоречиями. Как только начинают возникать упреки, я предлагаю им выразить свои чувства и как они проживают эти ситуации. В этот момент я также могу наблюдать за их формой взаимодействия, чтобы подсветить это им.

Затем я спросила Энни и Оливера, всегда ли они так общались. Оба согласились, что все стало ухудшаться после рождения первого ребенка. Оливер не хотел ребенка, а Энни настояла. Когда родился ребенок он чувствовал себя так, будто «потерял жену», а она «чувствовала себя очень одинокой». У Энни были ожидания, что Оливер будет ей помогать намного больше, хотя никогда об этом не просила. Чем больше она сама выполняла домашнюю работу, тем больше она злилась на мужа и тем больше он унижал ее за неухоженность. И чем больше он унижал ее, тем сильнее она злилась. Опять же, как и в предыдущей ситуации, я отражаю им их способ взаимодействия, который повторялся во многих прошлых и настоящих конфликтных ситуациях в их паре. Они осознали этот свой «чертов круг» в их взаимодействии, который я нарисовала на флипчарте.

В тех ситуациях, когда у пары есть задача понять, как они попали в замкнутый круг, я предлагаю им более планомерный возврат к прошлому, к их «жизненным историям». Дальше я работаю, как в тех случаях, когда пара обращается в семейную медиацию, чтобы развестись или принять решение о расставании. Перед началом работы над таким запросом я задаю вопрос: «Каким вы представляли себе своего будущего партнера, свою будущую семью?» Этот вопрос часто позволяет людям увидеть, что их представление отличается от реальности, это приводит к разочарованию. Также я спрашиваю о том, что привлекало их в друг друге. Эти вопросы помогают паре пролить свет на построение их отношений, и часто люди обнаруживают, что то, что их больше всего очаровывало теперь стало невыносимым. Например, муж, который от всего защищает, вызывает ощущение удушья; открытая и жизнерадостная женщина теперь вызывает чувство ревности. Такое возвращение в прошлое также позволяет вспомнить хорошие моменты и общие ценности пары, о которых люди склонны забывать в кризисные периоды, что, в свою очередь, может стать ресурсом для пары.

Но вернемся к Энни и Оливеру. Теперь, когда они осознали свою форму взаимодействия, а точнее, ее дисфункцию, возникает вопрос о потребностях: «Что вам нужно, чтобы изменить взаимодействие?» Оливер ответил, что ему нужна «тишина и покой», и чтобы Энни говорила, когда ей нужна его помощь. Энни ответила, что ей нужна помощь по дому и «проявление любви». В конце первой встречи, как и в конце любой встречи в таких видах медиации, я прошу каждого из них сказать о конкретных действиях — «маленькие шаги», с учетом выявленных потребностей, которые они могут друг для друга сделать. После первой встречи Оливер предложил отводить по утрам их старшую дочь в школу и хотя бы раз в неделю готовить ужин, чтобы они могли спокойно потом провести время вдвоем. Что касается Энни, она попросила Оливера водить их дочь на дополнительные кружки, и чтобы раз в неделю они вдвоем ходили на прогулку.

Я записала на листке бумаги их договоренности. Энни и Оливер не взяли эти записи, однако они ушли с обязательством заключить соглашение о договоренностях, к которым они самостоятельно пришли.

Постепенно во время встреч партнеры осознают свою ответственность за функционирование и дисфункцию своей пары. Они также осознают свои собственные потребности и потребности другого человека. Они учатся выражать их и просить о поддержке. Количество «маленьких шагов» увеличивается, и они укореняются в повседневной жизни.

Мы провели с Энни и Оливером три встречи. Они назначили еще одну встречу, но потом отменили ее, решив не возвращаться, так как все было хорошо. В моей практике максимальное количество встреч в медиации было пять, обычно это три встречи. В этом кейсе меня немного беспокоило то, что я не провела завершение с оценкой рисков неисполнения договоренностей, так как это важный момент, однако решение остается за ними.

В своей практике, хотя в этом случае этого не было, я часто направляю одного или обоих партнеров к психотерапевтам на терапию, поскольку люди часто осознают, что их переживания, их сложности, проявлены в паре, но корень проблемы находится гораздо глубже. В рамках медиации пар мы не занимаемся лечением этой проблемы, мы лишь ее подсвечиваем и обозначаем.

Процесс медиации пар:

В таблице представляю вам модель медиации пар. Каждый из вас может заметить, что этот процесс очень схож с другими видами семейной медиации, исключение составляют лишь темы для обсуждения. Конечно, как и в любой семейной медиации, если начало и конец неизбежны, ничего не проходит легко и просто. И тогда мы можем предложить паре другие способы урегулирования конфликтов.

О чем говорят партнеры после супружеской медиации:

Анкеты обратной связи, разосланные 13 парам после проведенной медиации, заполнили 16 человек: 11 женщин и 5 мужчин. Ниже приводится краткое изложение некоторых данных о мотивации обращения к семейной медиации и ее результатах.

1. Почему вы выбрали семейную медиацию, а не семейную терапию или семейное консультирование?

Большинство ответило, что им кто-то посоветовал, либо другие специалисты, либо знакомые, которые принимали участие в семейной медиации. И в действительности они не знают разницы между этими услугами.

Партнеры, которые имели опыт семейной терапии, искали поддержки для решения конкретных проблемных вопросов. Другие считали, что их проблемы не нуждаются в лечении, так как у них сложность в коммуникации. И есть случаи, когда второй партнер не хотел слышать о терапии. Поэтому они выбрали медиацию пар как форму поддержки супружеских отношений.

2. Что вы получили от участия в медиации пар?

Вот некоторые ответы:

«Это позволило мне быть услышанной мужем, лучше понять его точку зрения и выйти из конфликтной ситуации».

«Возможность говорить друг другу важные вещи без типичных реакций гнева или ухода с хлопаньем дверьми. Другой взгляд на мои отношения, появление решений как можно улучшить нашу повседневную жизнь«.

«Я научился говорить некоторые вещи, которые ранее не осмеливался сказать, и я научился останавливаться и слушать, прежде чем отвечать».

«Понимание потребностей другого человека, которые отличаются от моих».

«Перестать упрекать друг друга. И меня больше так не цепляет то, что говорит партнер».

«Решение моих проблем довольно простое или, скорее, путь, который привел меня к самому решению достаточно прост».

«Понять причину проблемы, возможность выразить свои чувства в присутствии третьей стороны, который помогает прояснить происходящее».

«Окно. Другое видение. Возможность услышать партнера. Возможность на мгновение положить груз, подышать и проанализировать ситуацию. Поймите, успех семейной медиации для меня был благодаря моей личной работе». Этот человек ушел в терапию после медиации.

Мы видим, что многие из комментариев касаются формата коммуникации и взаимодействия в паре.

Эффект научения оказывается очевидным: люди научились слушать друг друга, разговаривать друг с другом, учитывать свои потребности и потребности другого человека.

3. Что было наиболее ценным в поддержке медиатора?

«Для меня, прежде всего важен хороший контакт с медиатором с первой встречи, укрепление доверия и понятность его интервенций. Научилась говорить за себя, о своих эмоциях, избегая критики или попыток говорить за другого».

«Беспристрастное выслушивание каждого и возможность выразить свое мнение без страха быть осужденным медиатором».

«Слушая медиатора, его методы анализа моих потребностей была важна поддержка в формулировании моих запросов».

«Нейтральное переформулирование того, что каждый из нас сказал, уважение ко времени того, кто говорит и правило о том, что каждый говорит от своего имени и о себе и воздерживается от того, чтобы говорить от имени другого. Медиатор помогал нам вернуться к тому, что нас объединяет, это добавило толерантности и привнесло радость в отношения».

«Взгляд в будущее и в прошлое. Тот факт, что медиатор (профессиональная независимая третья сторона) повторил мои чувства, мне показалось, что это приобрело значение для моего мужа».

«Приятная коммуникация и комфортная атмосфера. У нас была достаточно агрессивная коммуникация и жестокое обращение. Медиатор помог уважать слова другого. Когда было слишком больно и гнев снова вспыхивал, медиатор никогда не оставлял нас в этом состоянии и не позволял встрече так завершиться. Всегда было много поддержки».

«Определение с самого начала целей наших отношений, нашего дальнейшего пути и наших ошибок».

«Возможность пролить свет на наши проблемы. Научились не судить друг друга».

«Вопросы медиатора помогли мне понять, что мое видение ситуации не единственно правильное».

Благодаря этим ответам мы можем увидеть схожесть с тем, что мы делаем и как работаем в других видах семейной медиации. И, как и в медиации при разводе/раздельном проживании, дело не в терапии. В действительности, область работы психотерапевта — это область психики, а область работы семейного медиатора — область взаимодействия партнеров в реальном времени.  С другой стороны, регистр, в котором мы работаем в психотерапии, по сути, является символическим, а регистр медиации – конкретные задачи. Наконец, медиация пар — это краткосрочная поддержка: если супружеская медиация не дает быстрые результаты, мы рекомендуем паре терапию, для более глубокой, более существенной работы… медиация пар проводилась в большинстве случаев за три встречи, но не больше пяти встреч. При этом, как и в случаях с другими видами семейной медиации, люди чаще всего описывают ощущение терапевтического эффекта от участия в медиации пар.

Медиация пар может сильно повлиять на дальнейшие отношения партнеров.  Супружеское взаимодействие связано с ежедневным контактом, а потому так важно научиться самостоятельно разрешать конфликтные ситуации в будущем. Каждый участник обучается распознавать свои эмоции, контролировать их, выражать их, понимать эмоции другого… Каждый также научается определять свои потребности и потребности партнера. Пары понимают, что между ними происходит; они развивают способность выслушивать друг друга, больше толерантности и открытости… Они учатся распознавать и называть свои различия и разногласия, не обязательно при этом вступая в конфликт. Возвращаясь к исследованиям Готтмана[1] — пара договаривается о том, как конструктивно спорить.

В заключении мне бы хотелось отметить важность раннего обращения в медиацию пар, и чем раньше пара обращается за помощью, тем лучше их перспективы и тем более долгосрочны результаты. Я также заметила, что, если пара в итоге принимает решение разойтись, расставание становится менее конфликтным. Кроме того, эта работа между партнерами является важной в том числе и для их детей, так как родители демонстрируют им способ мирного урегулирования конфликтов сообща, конструктивное и доброжелательное общение. Они показывают своим детям жизненно важное социальное образование in vivo.

Разве это не существенный вклад в достижение индивидуального, супружеского, семейного и социального мира?

Марианна Суке,
семейный медиатор, тренер
перевод: Билык Татьяна,
медиатор, руководитель МТЦ «Школа медиации»